Неточные совпадения
— Кофеем вас
не прошу-с,
не место; но минуток пять времени почему
не посидеть
с приятелем, для развлечения, —
не умолкая, сыпал Порфирий, — и знаете-с, все
эти служебные обязанности… да вы, батюшка,
не обижайтесь, что
я вот все хожу-с взад да вперед; извините, батюшка, обидеть вас уж очень боюсь; а моцион так
мне просто необходим-с.
—
Не брани
меня, Андрей, а лучше в самом деле помоги! — начал он со вздохом. —
Я сам мучусь
этим; и если б ты посмотрел и послушал
меня вот хоть бы сегодня, как
я сам копаю себе могилу и оплакиваю себя, у тебя бы упрек
не сошел с языка. Все знаю, все понимаю, но силы и воли нет. Дай
мне своей воли и ума и веди
меня куда хочешь. За тобой
я, может быть, пойду, а один
не сдвинусь
с места. Ты правду говоришь: «Теперь или никогда больше». Еще год — поздно будет!
— Худо! Наша напрасно сюда
ходи. Амба сердится!
Это его
место, — говорил Дерсу, и
я не знаю, говорил ли он сам
с собою или обращался ко
мне.
Мне показалось, что он испугался.
Вчера мы до того были утомлены, что далее
не осмотрелись как следует, было
не до наблюдений. Только сегодня, после сытного завтрака,
я решил сделать прогулку по окрестностям. В средней части долина реки Аввакумовки шириной около 0,5 км.
С правой стороны ее тянутся двойные террасы,
с левой — скалистые сопки, состоящие из трахитов, конгломератов и брекчий. Около террас можно видеть длинное болото.
Это место, где раньше
проходила река. Во время какого-то большого наводнения она проложила себе новое русло.
— Утонул! ей-богу, утонул! вот чтобы
я не сошла с этого места, если
не утонул! — лепетала толстая ткачиха, стоя в куче диканьских баб посереди улицы.
Под утро
мне приснился какой-то сои, в котором играл роль Бродский. Мы
с ним
ходили где-то по чудесным
местам,
с холмами и перелесками, засыпанными белым инеем, и видели зайцев, прыгавших в пушистом снегу, как
это раз было в действительности. Бродский был очень весел и радостен и говорил, что он вовсе
не уезжает и никогда
не уедет.
Я ушел, но спать в
эту ночь
не удалось; только что лег в постель, —
меня вышвырнул из нее нечеловеческий вой;
я снова бросился в кухню; среди нее стоял дед без рубахи, со свечой в руках; свеча дрожала, он шаркал ногами по полу и,
не сходя с места, хрипел...
Вечером, сидя у огня,
я беседовал
с Сунцаем. Он сообщил
мне, что долинка речки, где мы стали биваком, считается у удэхейцев нечистым
местом, а в особенности лес в нижней части ее
с правой стороны. Здесь обиталище чорта Боко, благодаря козням которого люди часто блуждают по лесу и
не могут найти дорогу. Все удэхейцы избегают
этого места, сюда никто
не ходит на охоту и на ночлег останавливаются или
пройдя или
не доходя речки.
— «А о чем же ты теперь думаешь?» — «А вот встанешь
с места,
пройдешь мимо, а
я на тебя гляжу и за тобою слежу; прошумит твое платье, а у
меня сердце падает, а выйдешь из комнаты,
я о каждом твоем словечке вспоминаю, и каким голосом и что сказала; а ночь всю
эту ни о чем и
не думал, всё слушал, как ты во сне дышала, да как раза два шевельнулась…» — «Да ты, — засмеялась она, — пожалуй, и о том, что
меня избил,
не думаешь и
не помнишь?» — «Может, говорю, и думаю,
не знаю».
Вы
не можете себе представить,
с каким затруднением
я наполняю
эти страницы в виду спящего фельдъегеря в каком-нибудь чулане. Он
мне обещает через несколько времени побывать у батюшки, прошу, чтобы
это осталось тайною, он видел Михаила два раза, расспросите его об нем.
Не знаю, где вообразить себе Николая, умел ли он что-нибудь сделать.
Я не делаю вопросов, ибо на
это нет ни
места, ни времени. Из Шлиссельбургане было возможности никак следить, ибо солдаты в ужасной строгости и почти
не сходят с острова.
Я и теперь так помню
эту книгу, как будто она
не сходила с моего стола; даже наружность ее так врезалась в моей памяти, что
я точно гляжу на нее и вижу чернильные пятна на многих страницах, протертые пальцем
места и завернувшиеся уголки некоторых листов.
— Что ж мудреного! — подхватил доктор. — Главное дело тут, впрочем,
не в том! — продолжал он, вставая
с своего
места и начиная самым развязным образом
ходить по комнате. —
Я вот ей самой сейчас говорил, что ей надобно, как
это ни печально обыкновенно для супругов бывает, надобно отказаться во всю жизнь иметь детей!
—
Это насчет того, чтобы перенять, что ли-с? Ваше сиятельство! помилуйте! да покажите хоть
мне! Скажите:"Сделай, Антон Верельянов, вот
эту самую машину… ну, то есть вот как!"
с места, значит,
не сойду, а уж дойду и представлю!
Рыбушкин. Цыц, Машка!
я тебе говорю цыц!
Я тебя знаю,
я тебя вот как знаю… вся ты в мать, в Палашку, чтоб ей пусто было! заела она
меня, ведьма!.. Ты небось думаешь, что ты моя дочь! нет, ты
не моя дочь;
я коллежский регистратор, а ты титулярного советника дочь… Вот
мне его и жалко;
я ему
это и говорю… что
не бери ты ее, Сашка, потому она как есть всем естеством страмная, вся в Палагею… в ту… А ты, Машка, горло-то
не дери, а
не то вот
с места не сойти — убью; как муху, как моль убью…
— А! вы здесь? — изредка говорит ему,
проходя мимо, директор, который знает его отца и
не прочь оказать протекцию сыну, —
это очень любезно
с вашей стороны. Скоро мы и для вас настоящее дело найдем, к
месту вас пристроим!
Я вашу записку читал… сделана умно, но, разумеется, молодо. Рассуждений много, теория преобладает — сейчас видно, что школьная скамья еще
не простыла… ну-с, а покуда прощайте!
А теперь! голландская рубашка уж торчит из-под драпового
с широкими рукавами сюртука, 10-ти рублевая сигара в руке, на столе 6-рублевый лафит, — всё
это закупленное по невероятным ценам через квартермейстера в Симферополе; — и в глазах
это выражение холодной гордости аристократа богатства, которое говорит вам: хотя
я тебе и товарищ, потому что
я полковой командир новой школы, но
не забывай, что у тебя 60 рублей в треть жалованья, а у
меня десятки тысяч
проходят через руки, и поверь, что
я знаю, как ты готов бы полжизни отдать за то только, чтобы быть на моем
месте.
—
Не то что
не пущу, — продолжал Дмитрий, вставая
с места и начиная
ходить по комнате,
не глядя на
меня, — а
не советую ему и
не желаю, чтоб он ехал. Он
не ребенок теперь, и ежели хочет, то может один, без вас ехать. А тебе
это должно быть стыдно, Дубков; что ты делаешь нехорошо, так хочешь, чтоб и другие то же делали.
Фельетон
этот произвел очень разнообразное впечатление. Меняло совсем ничего
не понял; Фаинушка поняла только то
место, которое относилось до двух двугривенных («ах, бедненький!»). Очищенный, в качестве вольнонаемного редактора «Красы Демидрона», соображал:
пройдет или
не пройдет?
Я — скорее склонен был похвалить, хотя казалось несколько странным,
с чего вдруг вздумалось «нашему собственному корреспонденту» заговорить о «негодяе». Что же касается Глумова, то он положительно
не одобрил.
— Кажется, ничего
не случилось.
Я тронул вас потому, что вы стоите уже около часа,
не сходя с места и
не шевелясь, и
это показалось нам подозрительным.
Я вижу, что ошибся, поэтому прошу извинения.
Матрена. Попутал
меня, ох, попутал! Накинула
я себе петлю на шею! Вымотал он всю мою душеньку из бела тела. Ноженьки-то мои
с места не двигаются. Точно
меня громом ошарашил! Кабы
эту чаду где бревном придавило, кажется бы в Киев
сходила по обещанию.
— Партизан!.. партизан!.. Посмотрел бы
я этого партизана перед ротою — чай,
не знает, как взвод завести! Терпеть
не могу
этих удальцов! То ли дело наш брат фрунтовой: без команды вперед
не суйся, а стой себе как вкопанный и умирай,
не сходя с места. Вот
это служба! А то подкрадутся да подползут, как воры… Удалось — хорошо!
не удалось — подавай бог ноги!.. Провал бы взял
этих партизанов!
Мне и кабардинцы на кавказской линии надоели!
— Ей-богу, ей-богу, нет! Чтобы
я не сошел с этого места, если он там! Да и сами посудите,
с какой стати
мне лгать? Чтоб
мне руки и ноги отсохли!.. Что, и теперь
не верите? Чтоб
я околел тут же перед вами! чтоб ни отцу, ни матери моей, ни
мне не видать царствия небесного! Еще
не верите?
— Да-с,
не из здешних
мест. А, и в самом деле, как же
это чудно, — продолжал словоохотливый Антон Антонович, которому поболтать о чем-нибудь было истинным праздником, — действительно способно завлечь любопытство; и ведь как часто мимо
пройдешь, заденешь, толкнешь его, а
не заметишь. Впрочем, вы
не смущайтесь.
Это бывает.
Это, знаете ли — вот
я вам расскажу, то же самое случилось
с моей тетушкой
с матерней стороны; она тоже перед смертию себя вдвойне видела…
Больной говорил глухим басом, он чего-то требовал, грозно вытягивая из рукава халата длинную руку
с длинными пальцами,
мне казалось, что все его тело неестественно вытягивается, бесконечно растет, что
этой темной рукою он,
не сходя с места, достигнет
меня и схватит за горло.
Утро провел
я, любуясь рекою, и до обеда
не сходил с места. Любуюсь и
не налюбуюсь!
Меня занимала мысль все одна: что, если бы
эта река да у нас в Хороле? Сколько бы добра из нее можно сделать? Мельницы чудесные, винокурни преотменные! А здесь она впусте течет.
Признаюсь, от такого пассажа вся моя меланхолия — или, как батюшка-покойник называл
эту душевную страсть, мехлиодия —
прошла и в ее
место вступил в
меня азарт, и такой горячий, что
я принялся кричать на него, выговаривая, что
я и
не думал заехать к нему,
не хотел бы и знать его, а он
меня убедительно упросил;
я, если бы знал,
не съел бы у него ни сухаря, когда у него все так дорого продается; что
не я, а он сам
мне предлагал все и баню, о которой
мне бы и на мысль
не пришло, а в счете она поставлена в двадцать пять рублей
с копейками.
Когда мать передала ему препоручения Печорина, стараясь объяснить, как выгодно было бы взяться за дело князя, и стала удивляться тому, что Печорин
не объяснился сам, тогда Красинский вдруг вскочил
с своего
места, светлая мысль озарила лицо его, и воскликнул, ударив рукою по столу: «Да,
я пойду к
этому князю!» Потом он стал
ходить по комнате мерными шагами, делая иногда бессвязные восклицания.
— Да ведь
не сейчас свадьба-то-с; свадьба через девять или через десять месяцев будет, так что ровно год траура и пройдет-с. Поверьте, что все хорошо-с. Во-первых, Федосей Петрович
меня даже
с малолетства знает, знал покойную супругу мою, знает, как
я жил, на каком счету-с, и, наконец, у
меня есть состояние, а теперь вот и
место с повышением получаю, — так
это все и на весу-с.
Знакомые, печальные
места!
Я узнаю окрестные предметы —
Вот мельница! Она уж развалилась;
Веселый шум ее колес умолкнул;
Стал жернов — видно, умер и старик.
Дочь бедную оплакал он недолго
Тропинка тут вилась — она заглохла.
Давно-давно сюда никто
не ходит;
Тут садик был
с забором — неужели
Разросся он кудрявой
этой рощей?
Ах, вот и дуб заветный, здесь она,
Обняв
меня, поникла и умолкла…
Возможно ли?..
Все-таки от твоего романа, который он получил, развернул, хотел прочесть кое-что, и,
не сходя с места и
не ложась спать,
не мог
не прочесть всех трех томов; а
это самая лучшая похвала, какую он мог сделать твоему сочинению; он просил
меня тотчас к тебе написать о действии, которое ты над ним произвел, о своей благодарности и о том, что хотя он еще
не успел поднести твоего романа императрице, но предварил ее, что она увидит диво на нашем языке».
— Нам, прежде всего, нужны вот такие добрые, всё знающие люди, а крикунов, а заговорщиков —
не надо! Нужны культурные люди, которые умели бы любить труд. Вот видите —
я уже говорил вам — вот
я купил заросшее бурьяном, засыпанное мусором
это место и
этот дом,
с прогнившим полом, проваленной крышей, ограбленный и разрушенный. Рамы поломаны, двери сорваны, всё — раскрадено;
это было кладбище какой-то глупой, неумелой жизни.
Прошло семь лет — смотрите, как всё хорошо…
Абдул-Ага(показывая хожалому кипу бумаг). Ты, барина,
не мешай
мне. На, нюхай!.. У
меня тут пять десятка тысяч!
С этими, чай, можно и без билета
ходить! (Входит и, садясь в переднем ряду, обращается к мулле, показывая ему на
место около себя.) Садись, Агей Оглыч!
Маргаритов. Кто у ней останется, а? Да так
это гляжу на нее, воззрелся на
этого ангела,
с места не могу
сойти; а в душе-то у
меня точно тепло какое полилось, все мысли-то супротивные точно мириться между себя стали, затихать да улегаться по своим
местам.
Мой сон
прошел. Молчаливая печаль
этого места начинала захватывать
меня, и
я ждал почти
с нетерпением, когда скрипнет дверь и старик
с мальчиком вернутся. Но их все
не было…
Я, добрый человек,
с самой воли
хожу с обчественным стадом, до воли тоже был у господ в пастухах, пас на
этом самом
месте и, покеда живу,
не помню того летнего дня, чтобы
меня тут
не было.
Оттого, что один человек тихо шел от того
места,
с которого
я вижу, до того, где
мне уж более
не видно его, а другой
прошел это место скоро,
не стану же
я думать, что тот, кто шел медленно, тот больше живет, чем тот, кто шел скоро.
— А
мне угодно сказать тебе, что ты дура! Как есть дура-баба несуразая! Ведь пойми, голова, что
я тебе за
этот самый твой пашквиль
не то что тысячу, а десяти, пятнадцати тысяч
не пожалел бы!.. Да чего тут пятнадцать! И все бы двадцать пять отдал! И за тем
не постоял бы, кабы дело вкрутую пошло! Вот лопни глаза мои, чтоб и
с места с этого не сойти, когда лгу… А потому что как есть ты дура,
не умел пользоваться, так будет
с тебя и двух
с половиною сотенек. Вот ты и упустил всю фортуну свою! Упусти-ил!
— Вы
не выдумайте, однако, защищаться, — заговорил тихо Горданов, заметив, что артист, собравшись
с мыслями, озирается по сторонам: —
это будет бесполезно, потому что, во-первых,
я не позволю вам
сойти с места и у
меня в кармане револьвер, а во-вторых,
я совсем
не то, за что вы
меня принимаете. Вам
этого не понять;
я Федот, да
не тот: а пришел вас спасти. Поняли теперь?
Если
не веришь
Мне,
сходи в ближайший сумасшедший дом и послушай тех: они все познали что-то и хотели выразить его… и ты слышишь, как шипят и вертят в воздухе колесами
эти свалившиеся паровозы, ты замечаешь,
с каким трудом они удерживают на
месте разбегающиеся черты своих изумленных и пораженных лиц?
— Вошли они к дядюшке вашему прямо в спальню и так учтиво попросили их тотчас же одеваться и
с ними ехать… Дяденька ваш сейчас же встали, а
я уж приготовился их причесывать, делать букли и косу и пудремантель приготовил, только Николай Петрович изволили сказать, что
это не нужно… Дяденька ваш наскоро надел мундир и в карете Николая Петровича уехали, а куда неведомо…
Меня словно обухом ударило,
хожу по комнатам словно угорелый, так
с час
места ходил, вы и позвонили…
— Да разрази
меня Господи, чтобы
мне не сойти с этого места… — начала было снова божиться Фелицата, но была остановлена генеральшей.
Заинтересовало
это меня,
сошел я с лошади, иду и как близко стал подходить —
место низкое, вижу на кочке сидит дупель, а перед ним Артур стоит и оба
не пошевельнутся.
В тот день, который
я описываю, пленипотентов полосатый пес был на своем возвышенном
месте и любовался природою.
Я его
не заметил или
не обратил на него внимания, во-первых, потому, что знал его, а во-вторых, потому, что как раз в
это самое время увидал на противоположном тротуаре Друкарта и
сошел, чтобы поговорить
с ним о моих недосугах, мешавших моему участию в спектакле.